Подростковый возраст или… по-прежнему – «СЧАСТЛИВЫЕ НИЩИЕ»!
Хрипун Оксана. Cентябрь-октябрь 2007.
«Несчастные, голодные! Для вас хлеб в зрелище сегодня обратился. За это я прошу вас об одном: молитвы к небу с жаром вознесите! За нас и за себя богов молите, чтоб ниспослали мудрость нам и уменье снять с истины покровы. Правосудье и милость вернуть в несчастную страну! И счастья дать всем подданным, что как детей мы любим.…» – вот уже 15 лет эти слова венчают последние минуты трагикомической сказки великого итальянского драматурга Карло Гоцци в театре «Ильхом».
Юный самаркандский царь Узбек, став, на время, нищим – т.е. абсолютно свободным человеком – несколько лет путешествует по своей стране. В его отсутствие бывший мясник Мудзаффер, обманным путем захвативший власть, становится жестоким диктатором. Вернувшись, настоящий правитель добивается изгнания узурпатора. Торжествуют справедливость и любовь… А любви в этом спектакле хватает на всех! 
Тарталья обожает свою бывшую жену Дземруду, в которую также безумно влюблен бывший военный Саэд. Труфальдино-влюбленный, как и положено влюбленному, влюблен в дочь проклятущего Мудзаффера, который также, в свою очередь, питает некие нежные чувства то к Розалинде, а затем к Омеге. Прекрасный Узбек влюбляется в не менее прекрасную Анжелу, которую безмерно любит ее отец Панталоне. Любви столько, что она не может не торжествовать! И ничего, что в конце, полюбившиеся нам герои, обретя друг друга, покидают нас почти навсегда…
15 лет, как не смолкает в финале спектакля гром аплодисментов на две минуты приглушенный лишь дождем конфетти и иронично-зажигательной песней «Нью-Самарканд».
15 лет спектакль «Счастливые нищие» – самый востребованный хит репертуара театра «Ильхом».
15 лет прошло с того замечательно веселого и странного, почти трагического времени, как в дипломном спектакле вышли на сцену выпускники ташкентского театрального института – 1 набор Студии Школы театра «Ильхом» – и лучшие артисты театра и Ташкента масками итальянской комедии дель арте, чтобы рассказать простую добрую взрослую сказку, в которой добро обязательно побеждает зло, но и отразить время, в которое им – молодым, жутко талантливым, ироничным и амбициозным пришлось жить.
Время было переменное и его аллюзии не могли не сквозить в спектакле…
Осень 1992 года – время поисков лучшей доли и лучших мест обитания, время отъездов, расставаний и прощаний навсегда, время пустых магазинов, для многих нищее… А для них – время обретения профессии, надежд и мечтаний. Словом, вот так и сошлось это время – «Счастливых нищих» – в зале ожидания замечательного вокзала, придуманного и построенного лучшим театральным художником Ташкента Василием Юрьевым. Где герои, как в жизни, были людьми разных национальностей и вероисповеданий, но всех их объединила узбекско-итальянская сказка…
Седьмая сказка великого, но почти забытого соотечественниками, венецианца Карло Гоцци из … Cамарканда.
Из Самарканда вымышленного, из Самарканда – другой планеты. И этот космический Самарканд со всеми его первыми обитателями разметало во времени, городам и странам так, что только сказочнику и могло бы присниться.
Они были замечательными эти первые, те, кто придумал 15 лет назад все полюбившиеся нам характеры и мизансцены.
Первый злой узурпатор Мудзаффер – Исо-Мухаммад Абдулхаиров, первый красавец, он же путешествующий нищий Принц Узбек – Борис Гафуров, первый толстый, жадный, смешной Тарталья – Михаил Каминский, первая Дземруда, а затем бессменная Розалинда – Марина Турпищева, первая Смеральдина – Лола Эльтаева… Они, славу Богу, живут и здравствуют в Ташкенте, радуя нас новыми спектаклями, ролями.
Другие же – кто где… Карина Арутюнян – профессор театральной школы в Милане, Глеб Голендер – главный художник московского журнала «Молоток», Марк Сорский – переводчик израильской драматургии, Оксана Сокол – руководитель детского театра в Израиле, Андрей Афанасьев – московский бизнесмен, Анжелика Завьялова – актриса театра и кино в Москве, Шоира Гиясова – счастливая жена и мама, Джавад Абидов, к сожалению, уже не с нами.
А спектакль живет…
Сменяются поколения, сменяются исполнители… Для многих в «Ильхоме» он становится первым выходом на профессиональную сцену, где в игровой стихии, сочетающий две традиции площадных театров – итальянской комедии дель арте и узбекских масхарабозов – студент вырастает в артиста. Именно в этом спектакле одну из своих самых искрометных ролей сыграл студент, а потом ведущий артист Евгений Дмитриев – он был потрясающим всемирным интеллигентом Панталоне. Сценические импровизации Жени и Джавада Абидова были феериями театрального мастерства высокого класса.
Богатейшая отрицательная роль Мудзаффера, захватившего власть бывшего мясника, сделавшего себе карьеру и дослужившийся до визиря, правителя постоянно грабящего свой народ, увеличивающего налоги на все что можно и нельзя и вообще совершающего всяческие мерзости и беззакония, после первого исполнителя Исо Абдулхаирова, стала одной из лучших ролей Бахрама Матчанова и Джавада Абидова. Причем двое последних сумели сделать ее каждый по-своему.
Мудзаффер Бахрама был легок и пронырлив, проникающий во все щели, он был любителем переодевшись бедняком подслушивать разговоры простых людей, а затем растворятся в узких самаркандских улочках.
У Джавада – это было… гротеск, клоунада, драма и трагедия. Его Мудзафер был умнейшей, ироничной и саркастичной личностью. Обыграть которую можно было исключительно только еще более гибким умом или… просто огромным везением, что и приключалось в спектакле, где прекрасным Узбеком уже был Бернар Назармухамедов.
Теперь эту роль исполняют два противоположных по темпераменту и очень разных даже по комплекции артиста: почти злой «демон» – почти шекспировский Ричард III, но в «домашнем» варианте сказочного Самарканда – Фарух Халджигитов и веселый затейник, творящий зло из скуки и из-за вздорного характера – Сайфитдин Мелиев.
Все также блистает в спектакле красавица Розалинда в исполнении Марины Турпищевой. Улыбкой и шутками встречают зрителей Труфальдино-мечтатель и Труфальдино-влюбленный – Глеб Косихин и Павел Лукашенко. Все также прекрасны и влюблены Узбек и Анжела – Владимир Юдин и Алена Лустина. А «невезучий» шлимазл Бригелла таки выдает замуж свою доченьку Омегу! Бригеллу нынче исполняют Рустам Эсанов и Александр Борисов, а Омегу – Васса Дергалева и Эвелина Юсупова.
Тарталья – Максим Тюменев, Саэд – Сейдулла Молдаханов и Дземруда – Райхон Уласенова и Нигора Каримбаева каждый раз, как в первый играют комедийную драму любовного треугольника. И несчастная дочь Мудзаффера Смеральдина – Нигора Каримбаева – все-таки обретает любовь и уезжает в страну своей мечты, в страну Карло Гоцци – в Италию!
Они по-прежнему – навсегда! – молоды, и, несмотря на подростковый – 15-летний возраст, а, быть может, благодаря ему каждый герой спектакля в конце обретает свое – кто-то любовь, кто-то свободу, а кто-то возмездие…
15 лет герои прекрасной сказки дарят надежду.
И в новые времена, с новыми аллюзиями и иллюзиями, с новыми исполнителями они продолжают и будут продолжать делать это.
Потому что…
«Не знать нам счастья, если не найдем
У зрителей любезных одобренья!»
«НИЩИЕ…» ЗАВОЕВАЛИ МИР!
Лилия ШИТЕНБУРГ.
По дороге из Ташкента в Самарканд// Коммерсантъ-СПб. 2002. 16 апреля. Санкт-Петербург.
…Превосходна работа актера Джавада Абидова. Его Мудзафер – это гротескный образ маленького восточного деспота, бывшего мясника. Незабываем финал, когда победителем «злого правителя» становится не просто сказочный «добрый царь», а молодой человек, одетый во фрак и чалму вахтанговского принца Калафа. Все верно: если и есть театру кому жаловаться, у кого просить помощи и на кого надеяться – то это только принцесса Турандот.
Елена ЛЕВИНСКАЯ.
«Ильхом» и критики// Театр. 2002. № 2. Москва.
В помещении МХАТа имени Чехова показали натуральную площадную комедию масок — не музей, не стилизацию, а ураганной силы каботинаж, доводящий публику до поросячьего визга, – в лучших эпизодах ильхомовских «Счастливых нищих» по Гоцци. Вячеслав Полунин, побывавший на спектакле, заметил: «Впервые, за много лет увидел настоящую комедию дель арте». Все было как по нотам. И традиционная, при полной остановке действия игра ни на чем, и классический актер-стихия. Не знаю, каков был прежний исполнитель роли коварного тирана Мудзафера, сманенный Роберто Чулли в свою труппу во время зарубежных гастролей Ильхома, но Джавад Абидов – это обвал в горах. Пятнадцать минут чистой арлекинады, бессмысленной и беспощадной, – и вы мокрый как младенец. Была и фарсовая игра на разных языках – кроме русского еще узбекский с вкраплениями идиш и итальянского. Обливались нежными слезами влюбленные герои Анжелики Завьяловой и Сейдуллы Молдаханова, лепетали о клятве, которая встала между ними, она – опрокинувшись навзничь и бешено колотя в пол костяшками раскинутых в нетерпеньи рук, он – суматошно бегая вокруг, ибо от долгого воздержания забыл, откуда заходить. Типичный дельартовский прием – текст параллельно пантомиме.
Но не гордиться бы мне перед коллегами, что видела такое, чего никто из них не видел, когда б не были те приемы круто замешаны на злобе дня, чем и жива комедия дель арте. Вся штука в том, что место действия «Счастливых нищих» – Самарканд. Для Гоцци – экзотическое «у черта на рогах». Для Ильхома – несоизмеримо ближе.
В свое время, в начале 90-х, народонаселение Узбекистана на 90% голосовало против отделения. Но кто их послушает? Кому они нужны? Москве? Катись, никто не держит.
Вот почему Самарканд ильхомовских «Счастливых нищих» разместился на вокзале – в убогом зале ожидания, обнесенном, как обезьянник, панцирной сеткой с кое-где вделанным в ячейки мозаичным орнаментом, тронь – ссыпается обломками сортирного кафеля (сценография и костюмы художника «Ильхома» Василия Юрьева). Вот почему Бригелла, Труффальдино, Тарталья и прочие – сплошь лица еврейской, корейской, узбекской, таджикской и др. национальностей. А самый из всех счастливый нищий – русопятый унылый Панталоне с обоср… ободранным интеллигентским портфелем у сердца. Как вжился в этот образ Женя Дмитриев, филолог по первому образованию! «Господи, если ты есть, пошли мне смерть!» Сверху бац – кирпич. «Так ты есть?» Он есть. Поэтому Панталоне не умер, а, напротив, сказочно разбогател под занавес. Как и прочие нищие. Восточный тиран Мудзафер был изгнан с позором, а на престол взошел прекрасный как заря, в хорошем опереточном фраке, просвещенный царь Узбек (Бернар Назармухамедов) рука об руку с белолицей русой женой на девятом, похоже, месяце (Алена Лустина). И все поехали путешествовать: стоят за решеткой, плачут слезами радости и машут, машут, машут нам платками.
Алиса НИКОЛЬСКАЯ.
Когда король соседствует с поэтом// Культура. 2002. 16-19 мая 2002 г. Москва.
«Счастливых нищих» вполне можно назвать гимном театральной фантазии, одой чувствам и эмоциям, позволяющим и актерам, и зрителям становиться детьми и ощущать себя счастливыми.
Хироко Ватанабе, зам. худ. руководителя Второго национального театра
Газета «Иомиури», Токио, Япония, декабрь 1993 г.
…Встреча с искусством театра на удивление! «Счастливые нищие», поставленный Марком Вайлем – голос человеческого сердца! – меня тронул до глубины души.
…На мой взгляд, станция в спектакле – кабаре, где собираются клоуны, потому что каждый актер поет, танцует, движется в стиле клоуна, и я чувствовала необыкновенную скорость событий, происходящих на сцене. Это можно было бы назвать «существованием вне времени и пространства».
…Марк Вайль обладает необыкновенно тонким и прекрасным вкусом к театру, его спектакли отличаются одновременно смелыми отклонениями и гармоничным единством. На сцене один за другим сменяют друг друга эпизоды, действие то меняется каждое мгновение, то разливается, то красноречиво беседует со зрителями. Спектакль, с одной стороны, обладает такой богатой импровизацией, что порой кажется, что сюжет остановился, а с другой стороны, незримо ощущается его ядро – такая уж у этого театра твердая традиция».
Ирина Мягкова, «Венецианский карнавал в Самарканде»
«Экран и сцена», июль 1992 год
Здесь спят, закусывают из кулька, бреются, взбивая мыльную пену в бумажных стаканчиках, чего-то ждут, ссорятся, приходят, уходят.
Здесь завязываются и рвутся отношения. Здесь чисто по русской, но и по азиатской дорожной привычке, а также по законам Карнавала с его истовой свободой общения рассказывают друг другу самые невероятные и самые откровенные истории своей жизни. Вокзал в «Счастливых нищих» основное место действия. Вокзал – сегодняшняя замена Площади, образ мира, где все сдвинулось, стронулось с привычных мест.
Особая роль отводится в стихии игры игре языковой. Она идет на четырех языках: русском, узбекском, еврейском и итальянском. Актеры не только легко переходят с языка на язык, но замечательно общаются, говоря на разных языках или даже ничего не говоря.
Пафос взаимопонимания, спасительной любви и спасительной игры остается от этого щедрого спектакля скорее как послевкусие, чем как осознанное в процессе спектакля чувство.
Мulheimer Wochen, 28.6.1996
Царь исследует жизнь нищих. Узбекская театральная труппа приводит в восторг зрителей!
Мulheimer Wochen, 27.6.1996
В пространство между реальностью и вымыслом М.Вайль помещает происходящее. Бодрое общество резвится на вокзале нового времени. …Они рассказывают друг другу курьезные истории, теснятся на скамейках, поют сентиментальные песни и спорят. Все это – «Счастливые нищие» из Самарканда. С одноименной фантазией по К.Гоцци выступает театр «Ильхом» из Узбекистана и вызывает восторг у немецких зрителей.
