Машраб и Моцарт – созвучие гениев
Юрий ПОДПОРЕНКО. Вечерний Ташкент.
Интерес в Ташкенте к проблемам взаимодействия культур Востока и Запада, по всем приметам, неисчерпаемый и открывающий все новые и новые грани. Почти одновременно состоялись два подтверждающие это события. В Национальном Уни-верситете Узбекистана – научная конференция «Восток – Запад: аспекты взаимодействия», в которой приняли участие более ста ученых Узбекистана и России. А в театре «Ильхом» – премьера спектакля «Полеты Машраба», обозначенного как «фантазии по фольклору и поэзии», посвященного 250-летию со дня рождения Моцарта и включенного в афишу Моцартовского фестиваля в Вене.
Причем тут Восток-Запад и не притянут ли, что называется, за уши австрийский композитор к узбекскому средневековому поэту-бунтарю, может воскликнуть неискушенный и не смотревший спектакля зритель-читатель. И попадет впросак, потому что, во-первых, Машраб и Моцарт – почти современники, если иметь в виду, что на Востоке время течет чуть помедленнее. А во-вторых, и это главное – весьма сходными оказываются принципы самостоятельного познания мира и жизненные пути этих гениев – тернистые и бескомпромиссные.
Своим самобытным путем идет и театр, создавая причудливое театральное действо, не подпадающее ни под одно из существующих привычных жанровых определений. Музыкальным фоном, а точнее полноправным соучастником спектакля становится «Фантазия на темы Моцарта» Артема Кима, исполняемая живым оркестром, сочетающим традиционные (дойра) и экзотические (уд и конун) восточные инструменты с «приготовленным» фортепиано. Да и не только оркестрантами (Камилжан Шерматов, Абдухамид Ташпула-тов, Зулхарбек Турапов, Александр Вишневский) озвучивается музыкальная ткань спектакля. В один из моментов стихийный «обмен репликами»… ослов вдруг ритмизуется и проясняется ставшей шлягером моцартовской мелодией. И ослики, и разнообразные персонажи, и многолико представленный главный герой спектакля Машраб – во все это вдыхают жизнь шестеро универсальных артистов-масхарабозов, которые, конечно же, должны быть помянуты поименно: Сайфитдин Милиев, Бернар Назармухамедов, Антон Пахомов, Фарух Халджигитов, Вячеслав Цзю и Рустам Эсанов.
Все они кружат по сцене с разбросанными булыжниками – несколько прямолинейным, но, безусловно, точным образом-символом (сценография Василия Юрьева) и сурового среднеазиатского бытия, и судьбы Машраба. Разделяя действие на эпизоды, возникают проекции карты региона (видеоарт Николая Леонова) с маршрутами кружения поэта по этой бренной земле. Наманган, где он, родился и провел детство, Кашгар, где учился у знаменитого суфийского ишана Афак-Ходжи, но отверг его, другие города и веси, и, наконец, Балх, где Машраб был повешен по приказу правителя Махмудбея Катагана.
Да, здесь притча перемежается с историческим документом, неумолимо подтверждающим бунтарский дух Машраба, избравшего трудный, но абсолютно свой путь познания мира и истины о нем. Это путь свободного духа, не приемлющего и не принимающего истины из чужих, даже именитых рук, путь шута-масхарабоза, нелицеприятно бросающего в лицо неправедным правителям справедливые обличения.
Да, и на Востоке, и на Западе неистребимо находились даже в самые недемократические периоды истории мужественные люди – шуты, юродивые – пассионарии духа, возвращавшие сильных мира сего из облаков фимиама лести на бренную землю и, нередко, плативших за это своей жизнью.
Спектакль этот, как и сама жизнь, разворачивается в нескольких параллельных планах.
В «низком», комедийном, есть место и грубоватой шутке, которую, как слово из песни и из истории не выкинешь, если не хочешь, конечно, в эту историю вляпаться. Именно в этом слое органично возникает прием кукольного театра, жанр которого позволяет театральному Юпитеру то, что не дозволено быку.
В «среднем» регистре разворачиваются вполне увлекательные и динамично развивающиеся «story» и притчи, захватывающие подлинностью чувств и глубиной обобщений, наполняющие зрительские сердца искренним сопереживанием происходящему на сцене.
А еще выше, выше повешенного, но не поникшего, а воспарившего в финале буквально над сценой Машраба, – его стихи, в емком переложении Евгения Абдуллаева и в исполнении многоликих масхарабозов, живые и проникающие в душу поверх столетий и сквозь барьеры взаимонепонимания.
Более ста лет тому назад Редьярд Киплинг сочинил знаменитую балладу, первая строчка которой, назойливо цитируемая, с неумолимой обреченностью развела стороны света:
«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут».
Стоит напомнить и остальные, менее известные строки первого четверостишия:
«Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд.
Но нет Востока и Запада нет, что – племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?»
В этом спектакле, поставленном выдающимся театральным мастером Марком Вайлем в юбилейный 30-й сезон «Ильхома», два «сильных», два гения – Машраб и Моцарт – встают лицом к лицу, и не у края земли, а из центра Азии и Европы. Встают не для борьбы, а для союза, для того, чтобы этот ужасный и безумный, этот упоительно прекрасный мир вновь и вновь расцветал божественными строками и звуками.
