Замок К.
Про Кафку невозможно говорить без странного выражения глаз, без энигматических эпитетов, без слегка пониженного голоса. Он непонятен, мистичен, неуловим, странен.
А какого это, видеть произведения Кафки в действии? Видеть оживших героев книги, танцующих эксцентрические танцы, читающих текст речитативом, производящих руками таинственные манипуляции и воздействующих на зрителя эриксоновским гипнозом.
Страшно? Еще бы! Держусь за стул покрепче, а глаза не моргают. Музыка звучит. Трансовая музыка. Два человека, спиной друг к другу, крутятся по часовой стрелке, синхронно, то поднимаясь, то опускаясь. Это уже спектакль? Или танец? Или мне снится люцидный сон (если он только может сниться с открытыми глазами)? Пока не разобралась. Но от стула меня уже не оторвать и мыслей не отвлечь. Слева и справа от меня люди, такие же, к стульям привинченные, не моргающие (если мне снится сон — то такой парадоксальный впервые).
А что началось потом! Некий человек, землемер К., который то раздваивается и превращается в разных людей, то вновь становится цельным образом, прибывает с визитом в Замок графа Вествеста.
Но, чтобы попасть в Замок, нужно не то чтобы пройти семь кругов ада, еще хуже — следует пройти по всевозможным лабиринтам и кулуарам бюрократической системы, по всевозможным общественно-публичным местам, гостевым домам, буфетам, встретиться с фантомами людей, самому стать фантомом, забыть, куда ты вообще шел и зачем (такое, к сожалению, бывает не только во сне).
И он, землемер, и так уже запутался вконец, но тут эти люди, или тени людей, или субличности, начинают проверять его на готовность встречи с Кламмом, начальником Х канцелярии (он у них главный!).
Проверки происходят абсолютно разные, то в жены землемеру сосватают буфетчицу, то вместо посыльного отправят некое бестелесное существо, то выведут из одного дома и приведут туда же (это лабиринт, и выбраться из него — та еще задача).
Борис Гафуров и Владимир Юдин – воплощение мужской составляющей спектакля. Воплощение двойственности человека, его характера, его помыслов и желаний. Они и землемер, и его помощники. Они движущая сила всей постановки.
Три юные девы, Анастасия Шалдыкина, Элина Климова и Джемма Фаградян, трансформирующиеся то в жен, то в сестер, то в трактирщиц, то в хозяек гостиницы, завораживают своей игрой. Их многоголосье в едином звучании, а тела постоянно меняют форму и очертания: Ольга, Амалия, Фрида…
Ян Добрынин, в роли злобных персонажей, появляющийся из ниоткуда, и символизирующий собой ярких представителей канцелярской системы и иных форм чиновничества, говорит быстро, остро, и пугает тем, что он есть, был и будет. И с ним нужно учиться взаимодействовать. Потому как игнорировать факт самого его существования — «не представляется возможным».
Сухроб Назимов — главный вершитель музыкальных событий, от него зависит, когда зритель насторожится, когда вздохнет облегченно, а когда просто крепче схватится за стул.
— Сухроб, это твоя музыка? — был мой первый и единственный вопрос.
— Моя!
— Гениально! С самого начала и до конца спектакль был одной мелодией, и одним танцем внутри нее.
— Я рад, что у нас получилось!
Сухроб скромен, но это не умаляет его таланта и богатства звучания всех композиций.
На мой взгляд, музыка явилась одним из главным действующих лиц спектакля (она до сих пор звучит в моих ночных видениях).
Что со мной делали воображение и игры разума режиссера-постановщика Максима Фадеева, я в полной мере описывать не стану. Упомяну лишь, что разум старательно пытался разгадать загадку существования Кламма. Есть ли он вообще? Обитает ли в Замке? Почему, при том, что он не занимается непосредственным управлением подчиненными, люди бояться его. С ним общались единицы, но абсолютно все продолжают делать свою работу механически и вздрагивать при одном упоминании о нем.
Для меня Кламм предстал в некоем образе огромного человека, смотрящего на свой Замок, а также лабиринт вокруг Замка откуда-то сверху, как на картонный дом смотрит кукловод, водя вымышленными им же куклами, в случае с Кламмом, не использовавший даже нити для координирования, только влияние, только ужас и страх, вселяющий собой.
Я выходила в таком же амбивалентном состоянии, в каком и смотрела действо, повторяя — это один из лучших спектаклей театра! Один из лучших!
P.S. За два часа, наверное, так и не моргнула ни разу (все таки, это был не сон! Имеются и другие тому доказательства).
Наталья Белоедова
Фото Александр Раевский