Cinemare/ Гастроли Ильхома – прощание с Вайлем

ЧАСТЬ I – РАДЕНИЕ

Cinemare. http://cinemare.livejournal.com/15150.html
Apr. 29th, 2009 | 01:00 pm

Ну вот закончились гастроли Ильхома. Показали два последних спектакля, поставленных Марком Вайлем. Оба до сих пор не виденные в Москве. Гастроли, по крайней мере, та их часть, которую организовал Театр наций официально посвящена памяти Марка Вайля. Да и название театра теперь изменено – «Ильхом. Театр Марка Вайля». Собственно, Ильхом всегда был театром Марка Вайля, ребенком, рожденным его волей. Им и остался. Немного жаль, что мы не увидели «Глиняные буквы, плывущие яблоки» – спектакль театра, поставленный уже после трагической гибели Вайля, его учеником Антоном Пахомовым. Это было бы зримым подтверждением способности Ильхома не только выживать без своего Мастера, но и удивлять. Надеюсь, что в следующий раз, не слишком далекий, это случится.

«Радение с гранатом» – удивительный спектакль, сочетающий в себе изящество и глубину. Спектакль абсолютно самодостаточный – очень важное качество особенно теперь, когда театр вынужден существовать без своего мастера и вдохновителя, и, к сожалению, это зримо отражается на качестве исполнительского мастерства многих ильхомовцев.

«Радение» настолько точно скроен и крепко сшит, что ладность его трудно испортить даже досадными огрехами в актерской игре. Очень спорная тема настолько глубоко проработана, что даже у самых непримиримых гомофобов не вызывает раздражения.

Спектакль о красоте – танца, песни, тела, жеста, граната – и о чувствах, которые эта красота рождает. О праве любить – гранатовое ли дерево, медный ли кумган, мальчишеское ли тело, изогнувшееся в танце, руку ли художника, выплескивающую этот танец на холст. И, главное, когда каким-то непостижимым образом внутри нас возникает любовь, то она преображает не только нас, но и предмет нашей любви, возвышая его, избавляя от всего сомнительного и греховного.

Конечно, тема сомнительного и греховного в спектакле также затронута, но главный поборник нравственности полковник Бяльцев в исполнении Бориса Гафурова выглядит скорее карикатурой, да еще окрашенной в пародийные краски – пришепетывающий, тщетно силящийся изобразить солдатскую выправку, Гафуров живописует персонажа скорее жалкого, чем сильного, облеченного властью представителя царской администрации. Не исключено, что это осознанный выбор Вайля, которого вряд ли можно заподозрить в сочувствии к власти, как правило? подавляющей любые проявления индивидуальности.

Образ же Усто Мумина (второе имя художника Александра Николаева, своими работами и судьбой, вдохновившего Вайля на создание спектакля) выписан любовно и блестяще сыгран пластичным Антоном Пахомовым.

Сценография спектакля проста до гениальности. Трехстворчатый полупрозрачный экран, размещенный в центре сцены, несет в себе и информационную нагрузку – на экране мы видим фотографии Нового Ташкента, работы Усто Мумина, ставшие частью оформления спектакля – и то, и другое помогает раствориться во времени и в теме, волнующей обоих художников – Александра Николаева и Марка Вайля. В финале спектакля на том же экране мы видим истекающие соком гранаты – метафора кровоточащего сердца художника.

Но, конечно, основная функция экрана это стена – глиняного ли дувала, дома, занавеси в чайхане, за которой танцуют мальчики-бачи – стена, как привычный атрибут среднеазиатской жизни, прячущая от внешнего мира не только религиозные и бытовые обряды, женскую красоту, непростые семейные отношения, но и тайную страсть сартов к танцующим мальчикам.

Танцы мальчиков-бачей, являющиеся основной темой спектакля и разжигающие столько страстей, поставлены американским хореографом Дэвидом Руссивом. Они изобретательны и искусны – по хореографии и исполнению.

Обсуждая спектакль с друзьями, делясь впечатлениями, у меня все время срывалось с языка название замечательного фильма Сергея Параджанова «Цвет граната». Мне кажется, неслучайно. Всех трех художников – Николаева, Параджанова и Вайля – объединяет потрясающее внимание к самому простому – к жесту, пойманному во времени и пространстве и могущему сказать иногда много больше слов. А также любовь к самому непростому цвету – цвету граната – манящему и пугающему.