Нет мира без тебя / Жизнь продолжается

Алиса Никольская.

Гастроли театра «Ильхом» (Ташкент)

Текст написан для Культура-ПОРТАЛ. 3 мая 2009, Москва (на сайте театра «Ильхом» публикуется без редакционных сокращений).

План привезти в Москву последние работы Марка Вайля, «Орестею» и «Радение с гранатом», обсуждался и готовился давно. Почти два года назад режиссера не стало. И нынешние гастроли, осуществленные Театром Наций и фестивалем «Золотая Маска», стали акцией его памяти.

Два показанных спектакля – абсолютно разные. Диаметрально противоположные по стилю. «Радение с гранатом», посвященное судьбе художника начала двадцатого века Александра Николаева (Усто Мумина) и вдохновленное его работами – нежное, прозрачное, атмосферное. Жгучее, звенящее, как накаленный солнцем южный воздух.
Если «Орестея» – спектакль в большей степени о ненависти, то «Радение» о любви. О познании рая на земле. О попытке запечатлеть абсолютную красоту. Главный герой, художник Нежданов, состоящий на службе в крепости, поселяется в саду чайханы, в которой выступают перед публикой мальчики-бачи (бача – обязательно очень красивый юноша, танцующий для посетителей, а иногда и не только). В сознании и бытии художника переплетается восточное и западное, запретное и дозволенное. И – он находит в себе силы создать собственную вселенную. Хоть и ненадолго.

Не встречалось доселе столь деликатного и изысканного изложения темы любви. К тому же какая разница, кто становится ее объектом, и насколько это противозаконно. Певучий текст говорит о влечении как о красоте, беспощадной и волнующей. На сцене почти нет прикосновений, не говоря уже о чем-то большем – все в словах, жестах. В недоговоренности и тишине. Происходящее впитывается в кожу, сводя с ума. Танцы мальчиков-бачей похожи на волны по воде, текучий песок, летящую шелковую ткань. Искушение, опасное и грешное – при этом облик танцоров по-детски невинен.
В «Радении» необыкновенно выразительные, наполненные актерские работы. Художника играет Антон Пахомов, актер, обладающий мощной харизмой и невероятной внутренней свободой. Его художник выведен в легких, акварельных тонах. Замкнутый, нелюдимый человек, неожиданно обретший собственный рай. Тихий, невидимый для глаз всех, кто вокруг. Познанное отложит отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, в которой будет немало невзгод, от тюремного заключения до сильнейшего разочарования в мире, в людях, в эпохе.

Превосходно работают Фарух Холжигитов – чайханщик, хозяин бачей, ставший им отцом и братом, строгим и понимающим, Денис Бойко – Алишер, один из бачей, волшебной красоты юноша, самовлюбленный – и умеющий дружить, Борис Гафуров – полковник Бяльцев, дворянин, отказавшийся от собственного лица. Сильный, слаженный актерский ансамбль действует как единое целое.

Вторая показанная на гастролях работа, «Орестея» (в основе – текст Эсхила в малоизвестном переводе Соломона Апта), принципиально иная стилистически. Впечатляет и внешний масштаб, даже размах, и глубина погружения в трагедию, точнейшее выявление смыслов.

«Орестея» это история общества на фоне истории семьи. Камерность переживаний в сочетании с постановочным размахом. Основной ход – международное реалити-шоу. Происходящее в доме Атридов комментируется несколькими журналистами на русском, узбекском и русском языках. Живые камеры создают дополнительную динамику. А огромный, в стену величиной, экран, то дающий цельное изображение, то разбивающийся на девять составляющих, транслирует происходящее. Что придает истории горький оттенок цинизма. Ничего не скрыть. Ни от чего не спрятаться. Все на виду. Даже самое страшное и самое сокровенное.

Герои проступают из человеческого месива не сразу. Но вот одна из камер замирает, поймав лицо Агамемнона (Илья Дудочкин): волевое, слегка высокомерное. Лицо победителя. И совсем немного времени пройдет, как вместо лица появится беленая маска. Как был Агамемнон, так и нет его. Зато есть царица Клитемнестра (Ольга Володина). Усталая дама с кошачьими повадками в порочно-алом наряде и с рыжими локонами, уничтожившая мужа, не моргнув глазом. При ней вертится Эгист (Фарух Холжигитов), маленький злобный человечек, раненый когда-то в самое сердце и затаивший там мстительные мысли. Здесь все одержимы местью. Стремлением сделать друг другу как можно больнее. А порой сам поступок ранит куда сильней, нежели пресловутый нож.
Необычно выстроена режиссером линия богов. Шутников и искусителей. Для них человеческие судьбы – игрушки, и они не устают это подчеркивать. Лукавый Аполлон (Антон Пахомов) с застывшей на лице гримасой жестокой усмешки зловеще порхает по сцене, появляясь из ниоткуда, и аккуратненько пододвигает Ореста к решению убить мать. Решению, за которое его оправдает Афина (Алена Лустина), бойкая дива, которой понравилась роль покровительницы. Суд человеческий – ничто по сравнению с судом богов, поступающих исключительно так, как им хочется. Неспроста зрительское голосование (да, зритель может попытаться решить судьбу Ореста, опустив камень в черную или белую сумку – соответственно вердикту) не имеет никакого значения: Афина оправдает Ореста просто так. Оставив мучительную проблему нравственного выбора неразрешенной. Прав или виноват Орест (Саид Худайбергенов) – совсем мальчишка, горячий, переживающий, по-детски пугающийся собственного поступка – убивший мать? Каждому из нас придется размышлять над этим вопросом уже после того, как опустится занавес.

В «Орестее» немало эффектных, изобретательно сделанных мизансцен. Вот вернувшийся победителем Агамемнон идет по красной дорожке – а дорожка эта часть платья Клитемнестры. И сразу понятно, куда этот алый путь его заведет. А в финале в ту же материю завернутся роковые Эринии и весело покинут судилище. Вот обезумевший от страха и переживаний Орест ждет суда: экран дает его лицо крупным планом, испуганное, измученное, а проходящие по очереди плещут в него водой – как пощечины дают. А вот Аполлон и его брат Гермес лихо взмывают вверх по стене, чтобы приземлиться на маленьком балкончике, откуда так удобно наблюдать за человеческой суетой.
Нынешние гастроли стали подтверждением радостного: «Ильхом» жив. После трагических событий театр не только не распался – он сплотился. Выявились лидеры, поддерживающие облик «Ильхома» на должном уровне. Жизнь здесь кипит: выпускаются новые спектакли, придумываются проекты, проводятся режиссерские и драматургические лаборатории, набирается очередная школа драматического искусства. И никто не собирается останавливаться.