ФАСТ-ФУД ДОЛГОГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ

Новое сценическое «блюдо» в театре «Ильхом» — «Золотой дракон» немецкого драматурга Роланда Шиммельпфеннинга. Ингредиенты черной комедии могут оказаться чересчур сложными для ташкентской публики.
«Ильхом» — единственный в Узбекистане театр, ностальгическая интонация спектаклей которого почти всегда напоминает о представлениях бесчисленных советских самодеятельных кружков-студий, множившихся в эпоху раннего застоя. Именно из этой среды вышел в главрежи основатель «Ильхома» Марк Вайль, и именно эту сценическую эстетику он воплотил в созданном им театре. Неслучайно поэтому любая премьера в театре, задуманная 25 января — в День рождения Вайля обречена на ее просмотр сквозь призму преемственности.
С легкой вайлевской руки сегодня в «Ильхоме» правит балом уютный и общедоступный (как финансово, так и содержательно) психологический театр, в котором фабула пьес всегда должна отягощаться внятным режиссерским месседжем. По этой же рецептуре изготовлен «Золотой дракон» по одноименной пьесе немецкого драматурга Роланда Шиммельпфеннинга, поставленной одним из ведущих актеров театра Вячеславом Цзю в соавторстве с хореографом Ларисой Дю.
В 2010-м «Золотой дракон» был признан лучшей пьесой года в Германии, прежде всего, за очередную актуализацию темы гастарбайтеров – термина, подаренного нам страной наследников Гете и Бетховена. «Золотой дракон» — название недорогого ресторанчика тайско-китайско-вьетнамской кухни, расположенный на первом этаже многоквартирного дома в условном немецком городе. За прошедшие пять лет во всей миграционной теме образовалась столь устойчивая жестокая и грустная ирония, что от очередной постановки просто хочется преломления под новым углом. В конце концов, не ходить же на новый спектакль только лишь за тем, что бы посмотреть на игру великолепной Ольги Володиной, которая в «Золотом драконе» тащит на себе не только реквизит постановки, но и значительную часть темповой динамики действия? Мы об этом и так хорошо все знаем.
Вячеслав Цзю в этом смысле не стал лукавить и изобретать свой велосипед. Два года назад актер впервые выступил на сцене «Ильхома» полноправным режиссером, поставив «Дядюшкин сон» по Достоевскому. «Выстрелив» из всего полученного художественного арсенала русской классики, Цзю создал разухабистый капустник.
В «Золотом драконе» видно, как постановочная мысль режиссера старается не отходить от драматургической канвы. Все мини-истории в пьесе связаны одной общей: в кухне ресторана новичку, китайцу-нелегалу, при помощи газового ключа вырывают гнилой зуб, по иронии судьбы зуб попадает в суп, заказанный постоянной клиенткой ресторана, стюардессой. Ресторан — модель современного мира, с его насилием над бесправными — сестру китайца делают секс-рабыней, он сам умирает от потери крови, а его труп выбрасывают с моста в реку.
Истории персонажей пьесы у Цзю превращаются в полилог, который постоянно прерывается анонсированием блюд азиатской кухни, словно, открывая новый поворот в сюжете. Актеры, занятые в постановке, замечательно держат темп спектакля, то доводя его до спринтерских рекордов, то вдруг замирая, словно, в рапиде. Парафраз басни Ивана Крылова «Стрекоза и муравей» о трагедии сексуального рабства, мастерски сыгранный двумя центральными актерами спектакля – Ольгой Володиной и Натальей Ли, следует духу пьесы практически неукоснительно.
Именно поэтому «пар», который источают сконструированные сценографом Василием Юрьевым кухонные плиты, рассылается по сцене с избытком, но не доносит до зрителя новый фимиам прочтения богатого материала. Вот почему развешанная по всему пространству веревочная «лапша» не свешивается тяжким грузом на зрителя, но и не выглядит попыткой добавить в сценическое блюдо новых вкусовых ощущений. В итоге зуб, выброшенный в реку стюардессой Ингой (одна из лучших ролей в театре Христины Белоусовой), исчезает в темной водной бездне для зрителя уже навсегда.
Режиссер, взявшись за жанр черной комедии, в результате произвел на сцене добротный спектакль, тесно привязанный к исходному тексту. Зритель же, посмеявшись вдоволь почти все действие, в финальной сцене пребывает в недоумении. И это вполне понятно и к режиссеру здесь претензии совершенно излишни. Целевой зритель «Ильхома» сегодня происходит из той части ташкентской аудитории, для сознания которой смысловые потоки зарубежных и российских ситкомов уже чересчур тривиальны, а ценности пробивающегося в узбекской столице авторского искусства по-прежнему непомерно сложны. «Золотой дракон» в этом случае тяготеет к последнему, но это блюдо долгого приготовления.